When in doubt, relax, turn off your mind, float downstream. ©
За перевод огромное спасибо: Инара Бабаева a.k.a. never_enough
Источник: Группа ♥ • ~ Zac Efron ~ Зак Эфрон ~ • ♥ ВКонтакте
Где-то вдалеке, слишком далеко, чтобы мы могли их увидеть, плавают киты-касатки. Мы знаем об этом, потому что кто-то с соседней яхты, наблюдающей за китами, несколько минут назад послал радиосигнал, чтобы на всех остальных яхтах узнали об этом – большая стая китов, прямо здесь, в бухте. По их подсчетам, китов примерно 25. С нашей тридцати пяти футовой Сантаны под названием «Американская Мечта» видно только небольшую армаду из яхт, собравшуюся на горизонте в ожидании. Они покачиваются на воде, как озадаченные утки, причем некоторые из яхт настолько маленькие, что кажется, будто они опрокинутся, если кит-касатка подойдет к ним ближе, чем на расстояние весла.
«Представляешь, если мы на самом деле увидим китов-касаток?» - восхищенно кричит Зак Эфрон с кормы яхты. Он сидит там, держа левую руку на руле, держит курс прямо на маленькую флотилию впереди. Он качает головой и широко улыбается. «Киты-касатки!»
Позади него на воде белая бурлящая пена, и время от времени какая-нибудь из отбившихся волн покрывает брызгами его очки-авиаторы от Ray Ban. Судя по данным с маленького цифрового экрана на двери каюты, мы движемся со скоростью почти в шесть узлов. По мере того, как яхта набирает скорость, она наклоняется под еще большим углом, и теперь весь правый борт находится над водой, блестящий корпус отсвечивает слепящей белизной под ярким солнцем. Над Заком – натянутый ветром парус (тот, что в передней части) и грот. Эфрон издает крик восторга, молотя по воздуху кулаком правой руки. «В этом и есть смысл, правда? Это и есть жизнь!».
Сегодняшнее плавание на яхте – идея Эфрона. Вчера он ходил на рыбалку («Ни черта не поймал, мужик»), а сегодня, в это особенно свежее утро, мы отплываем от берега Ванкувера, с владельцем «Американской Мечты» Дином Элитсоном, ассистентом (и другом) Эфрона Энди Смитом, и Полом Малдером, матерым «морским волком», руки которого на ощупь напоминают кожаные ремни, а мореплавательный опыт, по его словам, может соперничать с опытом Христофора Колумба. Эфрон провел в этом городе уже три недели из четырех месяцев, отведенных на съемки фильма «Смерть и жизнь Чарли Сент-Клауда». Здесь его одноименный персонаж участвует в парусных состязаниях, (он управляет яхтами поменьше, чем наша, – в 29 футов). Как результат, Эфрону пришлось многое узнать об этом виде спорта, и, как оказалось, он жаждет поделиться своими свежеприобретенными знаниями. Он указывает на какие-то тросы из парусины, колышущиеся по обеим сторонам планки. «Они служат сигнальным устройством. Нужно убедиться, что они одного уровня. Если это так, то ветер будет распределяться именно так, как вам нужно». Когда он поднимает паруса, то делает это с таким азартом, будто занимался мореплаванием всю свою жизнь, и собирается посвятить этому весь остаток жизни. Он передает руль Смиту, (коротко предупредив: «Следи за ним, он дергается как ненормальный»), подходит ко мне и садится рядом, на правом борту. Мы сидим лицом к воде, свесив босые ноги с края яхты. «Когда вы участвуете в гонках, и несетесь на огромной скорости, то нужно, чтобы весь экипаж вот так же свесился с этого края, чтобы не дать яхте перевернуться. Все-таки, это круто, правда?»
Зак брыкает ногами в воздухе: его джинсы закатаны до самых колен. «Какие там слова в песне Майкла Джексона из фильма «Освободите Вилли»?» - спрашивает он; я не знаю ответа, и он обращается с этим вопросом к Смиту – который также не знает ответа. Эфрон напевает мотив песни “Will You Be There?”, пытаясь вспомнить слова, потом пропевает пару строчек, идеально попадая в ноты, и, ни на секунду не задумываясь, выдает: «Carry me, like you’re my brother/Love me like a mother/Will you be there?».
«Обожаю этот фильм!» - смеется он.
Несколькими часами позже, к сожалению, так и не увидев китов-касаток, мы с Эфроном заходим пообедать в яхт-клуб Западного Ванкувера. Мы сидим на терассе, выходящей на живописную гавань, плотно заставленную дорогими белыми яхтами и окруженную дорогими белыми особняками.
«Не каждый день такое увидишь, правда?», - спрашивает Эфрон, вглядываясь в воду. Он заказывает бутерброд с курицей и шпинатом, и откидывается на спинку стула. «Знаешь, я уже целую вечность не давал интервью», говорит он, вытягивая руки над головой. «Я готов. Это хорошо, потому что мое видение всего на свете меняется практически ежедневно». Он замолкает, снимает очки, кладет их на стол, и еще больше взъерошивает и без того уже взъерошенные волосы. «Я ко всему этому отношусь очень серьезно. Это важно для меня».
С ним очень легко говорить. В беседе – как и в жизни, как мне удалось выяснить, проведя с ним день, и пообщавшись с теми, кто хорошо его знает - Эфрон проявляет сообразительность и осознанность, вдумчивость и обаяние. Он четко и ясно выражает мысли, и внимательно обдумывает вопросы. В отличие от других актеров, пытающихся убедить окружающих в незапланированности своего успеха, Эфрон рассказывает о том, как много он работал для того, чтобы добиться всего этого, действительно много.
«Я общался со многими молодыми актерами, особенно с парнями – и я видел на их лицах все оттенки тревоги, какие только можно себе представить – на всех лежит проклятье Джеймса Дина», говорит Ричард Линклейтер, снявший Эфрона в фильме «Я и Орсон Уэллс», который выходит в ноябре. «Зак напрочь лишен этой черты. Его дар заключается в уверенности в собственных силах. Работать с кем-то, кто не испытывает внутренних противоречий – это прекрасно».
«Я и Орсон Уэллс» - это важный – если не сказать решающий – фильм для Эфрона. До сих пор он проявлял себя больше как эксперт по пению и танцам, но о его актерских способностях практически ничего не известно. Это вовсе не значит, что он плохо играет: на самом деле, он был великолепен в «Папе снова 17», в роли семнадцатилетнего Майкла О’Доннелла (которому на самом деле больше тридцати; его взрослую версию сыграл Мэттью Перри), разъезжающего на Audi R8, и служащего причиной оживления среди женского населения школы. Но, несмотря на то, что этот фильм (снятый Бёрром Стирсом («Игби идет ко дну»), который сейчас снимает Эфрона в своем фильме «Смерть и жизнь Чарли Сент-Клауда»), был вполне удачным, он так и не стал хитом среди тех, кому больше 13 лет. К тому же, во вступительном кадре этого фильма мы вновь видим Эфрона на баскетбольной площадке.
Так сложилось, что в фильме «Я и Орсон Уэллс» он тоже немного поет (а также, если хотите знать, немного играет на лютне) – но, тем не менее, это первый фильм с участием Эфрона, который напрямую обращается к более взрослой аудитории. К тому же, этот фильм едва ли охладит привязанность его сложившегося фан-клуба – хотя вопрос о том, сможет ли хоть что-то охладить их привязанность является спорным. В фильме рассказывается история об одной неделе из жизни молодого режиссера в Нью-Йорке 1937 года, и о подготовке к выпуску на сцену печально известного Mercury Theater спектакля «Юлий Цезарь» (в котором римские сенаторы и население облачены в нацистские униформы). Эфрон играет честолюбивого актера Ричарда, которого Уэллс проталкивает в спектакль после того, как застает его поющим на улице. Его герою приходится быстро познакомиться не только с основами театральной постановки, но и с бесчисленным множеством специфических особенностей одной из самых своеобразных личностей в истории индустрии развлечений. На острове Мэн воссоздали интерьер Mercury Theater, и Линклейтер привлек актеров – Эдди Марсана, Бена Чаплина, блестящего новичка Кристиана МакКэя – которые играют так, словно они с пеленок на театральных подмостках. И если они задавались вопросом, какого черта этот хорошенький диснеевский мальчик из «Классного мюзикла» делает в одной компании с ними – их вполне можно было понять.
«Я думаю, что его появление вызвало определенный диссонанс, но меня это совсем не беспокоило», говорит Линклейтер. «Зак имел полное право чувствовать себя немного запуганным: у всех этих актеров есть награды имени Лоуренса Оливье. Но он быстро включился в процесс, и работал как проклятый. Парень прирожденный актер, и ни на секунду не сомневается в собственном таланте. Наблюдать это было удивительно. Он как спортсмен, попавший в высшую лигу в возрасте 21 года, справедливо считающий, что там ему самое место. Такого рода самоуверенность невозможно подделать».
«Я должен был сняться в этом фильме», говорит Эфрон. «Я хотел бы сказать вам, что сидел и обдумывал каждый следующий кадр, или руководствовался каким-то генеральным планом – но на самом деле Рик просто спросил меня, хочу ли я сняться в этом фильме, и я ответил «Черт, конечно хочу». И это первый фильм с моим участием, после просмотра которого я подумал «Ладно, я даже ни разу не взглянул на часы!». На премьере «Папе снова 17» я весь фильм косился на часы…это было нелепо».
«Помню, что когда мы познакомились, Зак спросил меня «Вы смотрели «Классный мюзикл»?», говорит Линклейтер. «Я ответил, что не смотрел, он улыбнулся и сказал: «Ну, это хорошо, потому что иначе, возможно, мы бы тут не сидели». Но мне кажется, что это не так.
Я уже давно понял, что нельзя судить молодых артистов – актеров в особенности – по тем их работам, которые ты видел. Нужно просто посидеть с ними, и выяснить, что они собой представляют. Я сразу же понял, - точно, этот парень – то, что надо. Этого парня ждет длинный творческий путь».
Зак Эфрон родился в городе Сан Луис Обиспо, штат Калифорния, и получил, по его словам, «довольно обычное воспитание в семье среднего класса», неподалеку от Арройо-Гранде. В раннем возрасте у него была тяга к музыке. «Все началось с музыки», рассказывает он. «Я постоянно пел. Я мог услышать песню по радио, и тут же ее напеть наизусть, точно попадая в ноты. Не то чтобы я этим гордился, просто не прикладывал для этого никаких усилий. Мои родители постоянно просили: «Замолчи. Пожалуйста, прекрати петь. Это раздражает»». Эфрон смеется. Тем не менее, родители распознали таланты своего сына, и стали возить его на прослушивания в Лос-Анджелес.
«Я никому об этом не рассказывал», вспоминает он. «Мне приходилось придумывать отговорки в школе. Все начали интересоваться, какого черта со мной творится». Он говорит, что родители поддерживали его, одновременно укрощая его ожидания, связанные с карьерой. «Я всегда ожидал худшего», говорит он. «Я знал, что завалю прослушивание еще до его начала».
Не многие из прослушиваний завершились успехом, но те несколько крохотных ролей, которые он сыграл, распалили его. «Я чувствовал себя настолько бодрым, насколько это возможно», говорит он.
В итоге все в школе узнали о набегах своего сверстника на шоу-бизнес, (как-никак, его показали по ТВ), и его стали беспощадно дразнить.
«Все смеялись, подшучивали надо мной, и все в таком роде – но втайне я был на 10 шагов впереди их», говорит он, подмигивая. «Я зарабатывал больше денег, чем когда-либо мечтал. Они были настоящими. Это был не сон». Он делает глоток воды, и окидывает гавань взглядом. «Можете представить себе, насколько я был сбит с толку, когда все это начало со мной происходить». Настал момент, когда Эфрону пришлось выбирать между поступлением в колледж и завершением съемок «Лака для волос», (его приняли в Университет Южной Калифорнии и в Калифорнийский Университет в Лос-Анджелесе). Естественно, он выбрал завершение съемок. «Я все еще не забыл об этом», говорит он. «Рано или поздно я собираюсь туда вернуться».
Официант приносит нашу еду, и Эфрон закидывает в рот несколько чипсов. «Колледж никуда не денется. Пока что я просто пытаюсь не упустить момент».
Прорывом Эфрона – сделавшим его одним из самых известных людей на планете, и гарантировавшим появление его фотографий на коробках для завтраков (и практически на всех остальных предметах, какие только можно себе представить) по всему миру – стал, конечно, «Классный мюзикл». Эта трилогия стала одной из самых успешных и самых дорогих в истории кабельного телевидения. Несмотря на то, что, по официальной версии, он был частью актерского ансамбля из шестерых основных игроков, Эфрон, в роли капитана баскетбольной команды, Троя Болтона, стал представителем мужской части HSM. (Женская часть была представлена его возлюбленной по фильму, и его же девушкой в реальности, Ванессой Хэдженс). В общей сложности, «Классных мюзиклов» три, и я рассказываю Заку, что прошлой ночью посмотрел их все, подряд. «Боже, ты, наверное, страдаешь от похмелья!», отвечает Эфрон, смеясь.
На самом-то деле, эти фильмы не так уж и плохи. У них есть свое место, и оно находится спереди по центру самой порядочной Американской Мечты из всех, какие только можно представить. (Герои Эфрона и Хэдженс даже ни разу не поцеловались ни в одной из частей фильма). Эти фильмы как бы говорят: «Обдумай ситуацию, и тогда ты сможешь достичь чего угодно».
«Именно так мне и казалось, и мне хотелось поделиться этим с миром: не обязательно загонять себя в рамки», говорит Эфрон. «Я рос, постоянно слыша эту фразу, поверил в нее, и именно поэтому я сейчас здесь. «Классный мюзикл» именно об этом. И надо было видеть лица детей, посмотревших этот фильм. Это бесценно, и я не могу смотреть на эти фильмы свысока, или думать про них что-то плохое. Я ни о чем не жалею. Я невероятно горжусь этими фильмами, и всегда буду гордиться».
На волне успеха трех частей «Классного Мюзикла», многие его участники подписали выгодные контракты со звукозаписывающими компаниями. Но не Эфрон, который, по его словам, был «очень разочарован» решением дублировать его голос чьим-то другим в первом фильме «Классный мюзикл» и на диске с саундтреком. «Я задавался вопросом «Что я мог бы привнести в музыкальную индустрию?»», рассказывает Эфрон. «Я имею в виду, зачем нужна музыка, которую забудут через десять дней? Жаль, что более известные люди не задаются подобными вопросами. Если бы все они спрашивали себя об этом, нам не пришлось бы иметь дело со всей той лажей, которую мы слушаем сегодня. Если у тебя не лежит к этому сердце – не занимайся этим. И не занимайся этим ради денег. Такова моя философия».
Слава, которую принес первый фильм, была потрясающе молниеносной, она обрушилась практически в одночасье, и превзошла любые его самые смелые ожидания.
«Помню, как мне кто-то позвонил с вопросом: «Ты слышал? Тот фильм, в котором ты снялся, стал самым популярным за всю историю кабельного телевидения. Вы обошли Суперкубок!», на что я ответил что-то типа «О, круто», и вернулся к своему Xbox. Потом позвонила Ванесса, и сказала: «Эй, зайди на iTunes». Я зашел и увидел, что первая десятка самых популярных песен там – песни из «Классного мюзикла». Тогда я подумал, что все это становится немного странным. Ну а потом, как-то раз, я вышел из дома, и наткнулся на чувака с огромным фотоаппаратом, нацеленным на меня! И это стало началом довольно серьезных перемен».
Теперь он уже не может пройтись по Ванкуверской пристани без того, чтобы к нему не обратились с просьбой об автографах и фотографиях. Даже когда он сидит здесь, на балконе эксклюзивного закрытого яхт-клуба, не обходится без того, чтобы к нему не подходили. Он всегда соглашается, - терпеливо ждет, приобняв чью-то дочку, пока ее отец пытается разобраться в функциях фотоаппарата в мобильнике матери. Эфрон всегда улыбается, ожидая подтверждения того, что фотографирующий остался доволен получившимся кадром.
Я спрашиваю Эфрона о так называемом СМИ-тренинге, который он и его товарищи по «Классному мюзиклу», несомненно, должны были пройти после успеха первой части фильма. После того, как я заканчиваю предположение о том, чего им должны были посоветовать избегать, и какие напутствия им, должно быть, дали, повисает пауза.
- «Ты действительно думаешь, что Дисней занимается такими вещами?», удивляется Эфрон.
- «Ну, да».
- «Ничего подобного», прозаично говорит он. «Никакого СМИ-тренинга».
Так или иначе, ему удалось самостоятельно проплыть сквозь коварные воды ранней внезапной славы, не допустив практически ни одной оплошности.
«Честно говоря, я сам был своим представителем. Мне было 17. Мне хотелось создать свой собственный образ – образ неплохого парня. Никто никогда не усаживал нас, и не говорил, «Смотрите, вот как все будет. Вы не должны говорить ничего плохого. Вам нельзя делать то или это»».
Солнечный свет мягко переливается на поверхности океана рядом с нами, и какая-нибудь чайка то и дело осмеливается приземлиться у столика, прокричать что-то, и театрально улететь, чтобы усесться на насест на крыше, и оттуда жадно смотреть на нашу еду.
Я спрашиваю Эфрона, был ли он удивлен масштабами выпуска сувенирной продукции и расширения брэнда, предпринятого компанией Дисней в честь выхода фильмов.
«Я стараюсь всего этого не замечать», отвечает он. «Ты не можешь этому радоваться или праздновать это. Это все не настоящее. Твое лицо на контейнере для завтрака и на прочей фигне – этим же нельзя поделиться с друзьями. Стоит только начать говорить об этом – да даже просто начать думать об этом – и все, ты моментально теряешь ощущение реальности. Все это никогда не казалось мне настоящим. Я не ведусь на это; нельзя вестись». Он остается верным своему слову. Эфрон с педантичной осторожностью относится к своей репутации, и, в силу этого, представляет собой практически идеальную версию Голливудского актера – привлекательного, учтивого и скрытного. То, что ему удалось стать таким при нынешнем поведении средств информации, при наличии людей, ждущих его у порога, где бы он ни находился – это просто-напросто поразительно.
«Самое мерзкое во всем этом то, что в данный момент я трачу все свое время на попытки игнорировать весь этот шум, и на попытки сохранить нормальную психику», говорит он. «Каждый хочет знать, каково это, лишиться частной жизни? Но я всеми силами пытаюсь удержать ее». Он проверяет свой телефон. «Нет сообщений!», смеясь, говорит он. «Ни единого».
В ходе обсуждения идеи славы с Эфроном, скоро становится очевидным, насколько четко он отделяет ее от настоящей причины того, зачем он делает то, что делает. Если говорить точнее, причина эта состоит в том, чтобы сниматься в увлекательных фильмах хорошего качества. Как бы разочарованы ни были те, кто хотел видеть его источником скандалов или сплетен, Эфрон прилагает массу усилий для того, чтобы сохранить свой образ, и не собирается отступать.
«Мне кажется, что если и есть какое-то качество, которое я привношу в качестве своей лепты, и которого я стойко придерживаюсь, то это моя увлеченность работой», рассказывает он. «Я общаюсь со многими людьми моего возраста, мы работаем вместе, и они постоянно делают что-то, чего я не стал бы делать. Если завтра у меня съемки – значит, сегодня я не пойду тусоваться. Но многим просто все равно. Это индустрия, которая однажды преуспела на открытости – чем более доступен был человек, тем лучше. Сегодня же я замечаю, что самые интересные люди скрыты от общественности. Как, например, Джонни Депп – он один из самых интересных людей в этой профессии. Многое бы отдал, чтобы поговорить с ним пять минут…Гораздо проще общаться с кем-то лично, чем судить о ком-то по его работам. Все может закончиться тем, что ты просто спишешь человека со счетов: «Он ходит в те же клубы, что и я. Он придурок. Он ничего не добьется». Но ты не сможешь сказать то же самое о парне, который не тусит с тобой в одном клубе. Ты не сможешь сказать этого о парне, который весь день общался с прессой в какой-нибудь другой стране, и который прикладывает много усилий, чтобы продвинуть свой фильм».
Я говорю ему, что все это – очень дельные замечания.
«Спасибо», отвечает он. «Но в половине случаев, когда я пытаюсь поговорить о чем-то подобном с журналистами, они начинают заламывать руки, говоря что-то типа: «Давай, выдай нам хоть что-нибудь!». На что я отвечаю: «Нет. Это все, что я могу сказать. Это то, чем я занимаюсь. Вы хотите меня узнать? Вот что я вам скажу – я именно такой». А потом они упоминают о Меган Фокс, и печатают этот вопрос на лучшей фотографии в своем интервью. Это все не обо мне. Совершенно не обо мне».
То, насколько Эфрон заботится о своей репутации, становится совершенно очевидным позже тем же вечером – он приглашает меня на концерт Kings of Leon, который проходит в центре Ванкувера, в зале General Motors Place. Пока я жду у черного входа, подъезжает джип, из которого Эфрон выходит в сопровождении Хэдженс. Мы болтаем за сценой какое-то время (позже сюда же приходят Келлан Латс и Эшли Грин из «Сумерек», продолжение которых тоже снимается в Ванкувере). Затем до нас долетает шум двадцатитысячной толпы, нам объявляют, что группа вышла на сцену, свет погасили, и теперь самое время выйти в зал. Мы стоим справа от сцены, в первом ряду. В нескольких футах от нас, за парой кордонов охраны – танцпол, битком забитый людьми. Без каких-либо дискуссий на эту тему, Ванесса направляется в другой конец ряда, где почти весь концерт танцует с Эшли, в то время как Зак остается в этом конце ряда. Довольно скоро люди их замечают, и появляются вспышки фотокамер. Эфрон кажется невозмутимым.
Позже, когда группа начинает играть вступление песни “Use Somebody”, Хэдженс подходит к Заку, и они танцуют вместе какое-то время – до тех пор, пока им не сообщают, что концерт почти закончился, и что им стоит вернуться за сцену. Мы отправляемся в игровую комнату, чтобы подождать там группу. Зак и Келлан начинают с ожесточением играть в пинг-понг, Ванесса сворачивается калачиком на черном диване, и болтает с Эшли. Время от времени парочка встречается взглядами, и они счастливо улыбаются друг другу.
Не так давно Эфрон беседовал с Томом Крузом. «Он излучал драйв, сосредоточенность, и желание действовать», рассказывает Эфрон. «Он не произнес этого вслух, но точно знаю, что он подумал: «Все это, должно быть, сводит тебя с ума». Он не пытался дать мне какой-то совет. Это выглядело примерно так: «Ты справишься с этим, и ты справишься с этим самостоятельно. Именно так и обстоят дела. Но не стоит сходить с ума, и погружаться в это с головой»».
Эта фраза напомнила мне комментарий одного журналиста из другого издания, который предположил, что Эфрон смог бы получить более серьезные роли, если бы согласился приоткрыть миру ту часть своего характера, которая не была бы тщательно проконтролирована, и я спрашиваю его об этом.
«Все дело в том, что этот контроль – и есть те самые дополнительные 110 процентов, которые я вкладываю в свое дело, - это то, чего другие не делают. На данный момент, при существующем положении вещей, никто не сможет добиться ни малейшего успеха без подобного контроля. Никто никогда не сможет стать очередным Томом Крузом. Я не очередной Том Круз, потому что им никто не сможет стать. У меня нет желания копировать «Лучшего Стрелка» (Top Gun). Вместо этого, мне бы хотелось иметь достаточно страсти и самоотверженности, чтобы достичь того, чего достиг он. С другой стороны, будем надеяться, что кто-нибудь однажды скажет: «Этот парень – будущий Зак Эфрон»».
Источник: Группа ♥ • ~ Zac Efron ~ Зак Эфрон ~ • ♥ ВКонтакте
Где-то вдалеке, слишком далеко, чтобы мы могли их увидеть, плавают киты-касатки. Мы знаем об этом, потому что кто-то с соседней яхты, наблюдающей за китами, несколько минут назад послал радиосигнал, чтобы на всех остальных яхтах узнали об этом – большая стая китов, прямо здесь, в бухте. По их подсчетам, китов примерно 25. С нашей тридцати пяти футовой Сантаны под названием «Американская Мечта» видно только небольшую армаду из яхт, собравшуюся на горизонте в ожидании. Они покачиваются на воде, как озадаченные утки, причем некоторые из яхт настолько маленькие, что кажется, будто они опрокинутся, если кит-касатка подойдет к ним ближе, чем на расстояние весла.
«Представляешь, если мы на самом деле увидим китов-касаток?» - восхищенно кричит Зак Эфрон с кормы яхты. Он сидит там, держа левую руку на руле, держит курс прямо на маленькую флотилию впереди. Он качает головой и широко улыбается. «Киты-касатки!»
Позади него на воде белая бурлящая пена, и время от времени какая-нибудь из отбившихся волн покрывает брызгами его очки-авиаторы от Ray Ban. Судя по данным с маленького цифрового экрана на двери каюты, мы движемся со скоростью почти в шесть узлов. По мере того, как яхта набирает скорость, она наклоняется под еще большим углом, и теперь весь правый борт находится над водой, блестящий корпус отсвечивает слепящей белизной под ярким солнцем. Над Заком – натянутый ветром парус (тот, что в передней части) и грот. Эфрон издает крик восторга, молотя по воздуху кулаком правой руки. «В этом и есть смысл, правда? Это и есть жизнь!».
Сегодняшнее плавание на яхте – идея Эфрона. Вчера он ходил на рыбалку («Ни черта не поймал, мужик»), а сегодня, в это особенно свежее утро, мы отплываем от берега Ванкувера, с владельцем «Американской Мечты» Дином Элитсоном, ассистентом (и другом) Эфрона Энди Смитом, и Полом Малдером, матерым «морским волком», руки которого на ощупь напоминают кожаные ремни, а мореплавательный опыт, по его словам, может соперничать с опытом Христофора Колумба. Эфрон провел в этом городе уже три недели из четырех месяцев, отведенных на съемки фильма «Смерть и жизнь Чарли Сент-Клауда». Здесь его одноименный персонаж участвует в парусных состязаниях, (он управляет яхтами поменьше, чем наша, – в 29 футов). Как результат, Эфрону пришлось многое узнать об этом виде спорта, и, как оказалось, он жаждет поделиться своими свежеприобретенными знаниями. Он указывает на какие-то тросы из парусины, колышущиеся по обеим сторонам планки. «Они служат сигнальным устройством. Нужно убедиться, что они одного уровня. Если это так, то ветер будет распределяться именно так, как вам нужно». Когда он поднимает паруса, то делает это с таким азартом, будто занимался мореплаванием всю свою жизнь, и собирается посвятить этому весь остаток жизни. Он передает руль Смиту, (коротко предупредив: «Следи за ним, он дергается как ненормальный»), подходит ко мне и садится рядом, на правом борту. Мы сидим лицом к воде, свесив босые ноги с края яхты. «Когда вы участвуете в гонках, и несетесь на огромной скорости, то нужно, чтобы весь экипаж вот так же свесился с этого края, чтобы не дать яхте перевернуться. Все-таки, это круто, правда?»
Зак брыкает ногами в воздухе: его джинсы закатаны до самых колен. «Какие там слова в песне Майкла Джексона из фильма «Освободите Вилли»?» - спрашивает он; я не знаю ответа, и он обращается с этим вопросом к Смиту – который также не знает ответа. Эфрон напевает мотив песни “Will You Be There?”, пытаясь вспомнить слова, потом пропевает пару строчек, идеально попадая в ноты, и, ни на секунду не задумываясь, выдает: «Carry me, like you’re my brother/Love me like a mother/Will you be there?».
«Обожаю этот фильм!» - смеется он.
Несколькими часами позже, к сожалению, так и не увидев китов-касаток, мы с Эфроном заходим пообедать в яхт-клуб Западного Ванкувера. Мы сидим на терассе, выходящей на живописную гавань, плотно заставленную дорогими белыми яхтами и окруженную дорогими белыми особняками.
«Не каждый день такое увидишь, правда?», - спрашивает Эфрон, вглядываясь в воду. Он заказывает бутерброд с курицей и шпинатом, и откидывается на спинку стула. «Знаешь, я уже целую вечность не давал интервью», говорит он, вытягивая руки над головой. «Я готов. Это хорошо, потому что мое видение всего на свете меняется практически ежедневно». Он замолкает, снимает очки, кладет их на стол, и еще больше взъерошивает и без того уже взъерошенные волосы. «Я ко всему этому отношусь очень серьезно. Это важно для меня».
С ним очень легко говорить. В беседе – как и в жизни, как мне удалось выяснить, проведя с ним день, и пообщавшись с теми, кто хорошо его знает - Эфрон проявляет сообразительность и осознанность, вдумчивость и обаяние. Он четко и ясно выражает мысли, и внимательно обдумывает вопросы. В отличие от других актеров, пытающихся убедить окружающих в незапланированности своего успеха, Эфрон рассказывает о том, как много он работал для того, чтобы добиться всего этого, действительно много.
«Я общался со многими молодыми актерами, особенно с парнями – и я видел на их лицах все оттенки тревоги, какие только можно себе представить – на всех лежит проклятье Джеймса Дина», говорит Ричард Линклейтер, снявший Эфрона в фильме «Я и Орсон Уэллс», который выходит в ноябре. «Зак напрочь лишен этой черты. Его дар заключается в уверенности в собственных силах. Работать с кем-то, кто не испытывает внутренних противоречий – это прекрасно».
«Я и Орсон Уэллс» - это важный – если не сказать решающий – фильм для Эфрона. До сих пор он проявлял себя больше как эксперт по пению и танцам, но о его актерских способностях практически ничего не известно. Это вовсе не значит, что он плохо играет: на самом деле, он был великолепен в «Папе снова 17», в роли семнадцатилетнего Майкла О’Доннелла (которому на самом деле больше тридцати; его взрослую версию сыграл Мэттью Перри), разъезжающего на Audi R8, и служащего причиной оживления среди женского населения школы. Но, несмотря на то, что этот фильм (снятый Бёрром Стирсом («Игби идет ко дну»), который сейчас снимает Эфрона в своем фильме «Смерть и жизнь Чарли Сент-Клауда»), был вполне удачным, он так и не стал хитом среди тех, кому больше 13 лет. К тому же, во вступительном кадре этого фильма мы вновь видим Эфрона на баскетбольной площадке.
Так сложилось, что в фильме «Я и Орсон Уэллс» он тоже немного поет (а также, если хотите знать, немного играет на лютне) – но, тем не менее, это первый фильм с участием Эфрона, который напрямую обращается к более взрослой аудитории. К тому же, этот фильм едва ли охладит привязанность его сложившегося фан-клуба – хотя вопрос о том, сможет ли хоть что-то охладить их привязанность является спорным. В фильме рассказывается история об одной неделе из жизни молодого режиссера в Нью-Йорке 1937 года, и о подготовке к выпуску на сцену печально известного Mercury Theater спектакля «Юлий Цезарь» (в котором римские сенаторы и население облачены в нацистские униформы). Эфрон играет честолюбивого актера Ричарда, которого Уэллс проталкивает в спектакль после того, как застает его поющим на улице. Его герою приходится быстро познакомиться не только с основами театральной постановки, но и с бесчисленным множеством специфических особенностей одной из самых своеобразных личностей в истории индустрии развлечений. На острове Мэн воссоздали интерьер Mercury Theater, и Линклейтер привлек актеров – Эдди Марсана, Бена Чаплина, блестящего новичка Кристиана МакКэя – которые играют так, словно они с пеленок на театральных подмостках. И если они задавались вопросом, какого черта этот хорошенький диснеевский мальчик из «Классного мюзикла» делает в одной компании с ними – их вполне можно было понять.
«Я думаю, что его появление вызвало определенный диссонанс, но меня это совсем не беспокоило», говорит Линклейтер. «Зак имел полное право чувствовать себя немного запуганным: у всех этих актеров есть награды имени Лоуренса Оливье. Но он быстро включился в процесс, и работал как проклятый. Парень прирожденный актер, и ни на секунду не сомневается в собственном таланте. Наблюдать это было удивительно. Он как спортсмен, попавший в высшую лигу в возрасте 21 года, справедливо считающий, что там ему самое место. Такого рода самоуверенность невозможно подделать».
«Я должен был сняться в этом фильме», говорит Эфрон. «Я хотел бы сказать вам, что сидел и обдумывал каждый следующий кадр, или руководствовался каким-то генеральным планом – но на самом деле Рик просто спросил меня, хочу ли я сняться в этом фильме, и я ответил «Черт, конечно хочу». И это первый фильм с моим участием, после просмотра которого я подумал «Ладно, я даже ни разу не взглянул на часы!». На премьере «Папе снова 17» я весь фильм косился на часы…это было нелепо».
«Помню, что когда мы познакомились, Зак спросил меня «Вы смотрели «Классный мюзикл»?», говорит Линклейтер. «Я ответил, что не смотрел, он улыбнулся и сказал: «Ну, это хорошо, потому что иначе, возможно, мы бы тут не сидели». Но мне кажется, что это не так.
Я уже давно понял, что нельзя судить молодых артистов – актеров в особенности – по тем их работам, которые ты видел. Нужно просто посидеть с ними, и выяснить, что они собой представляют. Я сразу же понял, - точно, этот парень – то, что надо. Этого парня ждет длинный творческий путь».
Зак Эфрон родился в городе Сан Луис Обиспо, штат Калифорния, и получил, по его словам, «довольно обычное воспитание в семье среднего класса», неподалеку от Арройо-Гранде. В раннем возрасте у него была тяга к музыке. «Все началось с музыки», рассказывает он. «Я постоянно пел. Я мог услышать песню по радио, и тут же ее напеть наизусть, точно попадая в ноты. Не то чтобы я этим гордился, просто не прикладывал для этого никаких усилий. Мои родители постоянно просили: «Замолчи. Пожалуйста, прекрати петь. Это раздражает»». Эфрон смеется. Тем не менее, родители распознали таланты своего сына, и стали возить его на прослушивания в Лос-Анджелес.
«Я никому об этом не рассказывал», вспоминает он. «Мне приходилось придумывать отговорки в школе. Все начали интересоваться, какого черта со мной творится». Он говорит, что родители поддерживали его, одновременно укрощая его ожидания, связанные с карьерой. «Я всегда ожидал худшего», говорит он. «Я знал, что завалю прослушивание еще до его начала».
Не многие из прослушиваний завершились успехом, но те несколько крохотных ролей, которые он сыграл, распалили его. «Я чувствовал себя настолько бодрым, насколько это возможно», говорит он.
В итоге все в школе узнали о набегах своего сверстника на шоу-бизнес, (как-никак, его показали по ТВ), и его стали беспощадно дразнить.
«Все смеялись, подшучивали надо мной, и все в таком роде – но втайне я был на 10 шагов впереди их», говорит он, подмигивая. «Я зарабатывал больше денег, чем когда-либо мечтал. Они были настоящими. Это был не сон». Он делает глоток воды, и окидывает гавань взглядом. «Можете представить себе, насколько я был сбит с толку, когда все это начало со мной происходить». Настал момент, когда Эфрону пришлось выбирать между поступлением в колледж и завершением съемок «Лака для волос», (его приняли в Университет Южной Калифорнии и в Калифорнийский Университет в Лос-Анджелесе). Естественно, он выбрал завершение съемок. «Я все еще не забыл об этом», говорит он. «Рано или поздно я собираюсь туда вернуться».
Официант приносит нашу еду, и Эфрон закидывает в рот несколько чипсов. «Колледж никуда не денется. Пока что я просто пытаюсь не упустить момент».
Прорывом Эфрона – сделавшим его одним из самых известных людей на планете, и гарантировавшим появление его фотографий на коробках для завтраков (и практически на всех остальных предметах, какие только можно себе представить) по всему миру – стал, конечно, «Классный мюзикл». Эта трилогия стала одной из самых успешных и самых дорогих в истории кабельного телевидения. Несмотря на то, что, по официальной версии, он был частью актерского ансамбля из шестерых основных игроков, Эфрон, в роли капитана баскетбольной команды, Троя Болтона, стал представителем мужской части HSM. (Женская часть была представлена его возлюбленной по фильму, и его же девушкой в реальности, Ванессой Хэдженс). В общей сложности, «Классных мюзиклов» три, и я рассказываю Заку, что прошлой ночью посмотрел их все, подряд. «Боже, ты, наверное, страдаешь от похмелья!», отвечает Эфрон, смеясь.
На самом-то деле, эти фильмы не так уж и плохи. У них есть свое место, и оно находится спереди по центру самой порядочной Американской Мечты из всех, какие только можно представить. (Герои Эфрона и Хэдженс даже ни разу не поцеловались ни в одной из частей фильма). Эти фильмы как бы говорят: «Обдумай ситуацию, и тогда ты сможешь достичь чего угодно».
«Именно так мне и казалось, и мне хотелось поделиться этим с миром: не обязательно загонять себя в рамки», говорит Эфрон. «Я рос, постоянно слыша эту фразу, поверил в нее, и именно поэтому я сейчас здесь. «Классный мюзикл» именно об этом. И надо было видеть лица детей, посмотревших этот фильм. Это бесценно, и я не могу смотреть на эти фильмы свысока, или думать про них что-то плохое. Я ни о чем не жалею. Я невероятно горжусь этими фильмами, и всегда буду гордиться».
На волне успеха трех частей «Классного Мюзикла», многие его участники подписали выгодные контракты со звукозаписывающими компаниями. Но не Эфрон, который, по его словам, был «очень разочарован» решением дублировать его голос чьим-то другим в первом фильме «Классный мюзикл» и на диске с саундтреком. «Я задавался вопросом «Что я мог бы привнести в музыкальную индустрию?»», рассказывает Эфрон. «Я имею в виду, зачем нужна музыка, которую забудут через десять дней? Жаль, что более известные люди не задаются подобными вопросами. Если бы все они спрашивали себя об этом, нам не пришлось бы иметь дело со всей той лажей, которую мы слушаем сегодня. Если у тебя не лежит к этому сердце – не занимайся этим. И не занимайся этим ради денег. Такова моя философия».
Слава, которую принес первый фильм, была потрясающе молниеносной, она обрушилась практически в одночасье, и превзошла любые его самые смелые ожидания.
«Помню, как мне кто-то позвонил с вопросом: «Ты слышал? Тот фильм, в котором ты снялся, стал самым популярным за всю историю кабельного телевидения. Вы обошли Суперкубок!», на что я ответил что-то типа «О, круто», и вернулся к своему Xbox. Потом позвонила Ванесса, и сказала: «Эй, зайди на iTunes». Я зашел и увидел, что первая десятка самых популярных песен там – песни из «Классного мюзикла». Тогда я подумал, что все это становится немного странным. Ну а потом, как-то раз, я вышел из дома, и наткнулся на чувака с огромным фотоаппаратом, нацеленным на меня! И это стало началом довольно серьезных перемен».
Теперь он уже не может пройтись по Ванкуверской пристани без того, чтобы к нему не обратились с просьбой об автографах и фотографиях. Даже когда он сидит здесь, на балконе эксклюзивного закрытого яхт-клуба, не обходится без того, чтобы к нему не подходили. Он всегда соглашается, - терпеливо ждет, приобняв чью-то дочку, пока ее отец пытается разобраться в функциях фотоаппарата в мобильнике матери. Эфрон всегда улыбается, ожидая подтверждения того, что фотографирующий остался доволен получившимся кадром.
Я спрашиваю Эфрона о так называемом СМИ-тренинге, который он и его товарищи по «Классному мюзиклу», несомненно, должны были пройти после успеха первой части фильма. После того, как я заканчиваю предположение о том, чего им должны были посоветовать избегать, и какие напутствия им, должно быть, дали, повисает пауза.
- «Ты действительно думаешь, что Дисней занимается такими вещами?», удивляется Эфрон.
- «Ну, да».
- «Ничего подобного», прозаично говорит он. «Никакого СМИ-тренинга».
Так или иначе, ему удалось самостоятельно проплыть сквозь коварные воды ранней внезапной славы, не допустив практически ни одной оплошности.
«Честно говоря, я сам был своим представителем. Мне было 17. Мне хотелось создать свой собственный образ – образ неплохого парня. Никто никогда не усаживал нас, и не говорил, «Смотрите, вот как все будет. Вы не должны говорить ничего плохого. Вам нельзя делать то или это»».
Солнечный свет мягко переливается на поверхности океана рядом с нами, и какая-нибудь чайка то и дело осмеливается приземлиться у столика, прокричать что-то, и театрально улететь, чтобы усесться на насест на крыше, и оттуда жадно смотреть на нашу еду.
Я спрашиваю Эфрона, был ли он удивлен масштабами выпуска сувенирной продукции и расширения брэнда, предпринятого компанией Дисней в честь выхода фильмов.
«Я стараюсь всего этого не замечать», отвечает он. «Ты не можешь этому радоваться или праздновать это. Это все не настоящее. Твое лицо на контейнере для завтрака и на прочей фигне – этим же нельзя поделиться с друзьями. Стоит только начать говорить об этом – да даже просто начать думать об этом – и все, ты моментально теряешь ощущение реальности. Все это никогда не казалось мне настоящим. Я не ведусь на это; нельзя вестись». Он остается верным своему слову. Эфрон с педантичной осторожностью относится к своей репутации, и, в силу этого, представляет собой практически идеальную версию Голливудского актера – привлекательного, учтивого и скрытного. То, что ему удалось стать таким при нынешнем поведении средств информации, при наличии людей, ждущих его у порога, где бы он ни находился – это просто-напросто поразительно.
«Самое мерзкое во всем этом то, что в данный момент я трачу все свое время на попытки игнорировать весь этот шум, и на попытки сохранить нормальную психику», говорит он. «Каждый хочет знать, каково это, лишиться частной жизни? Но я всеми силами пытаюсь удержать ее». Он проверяет свой телефон. «Нет сообщений!», смеясь, говорит он. «Ни единого».
В ходе обсуждения идеи славы с Эфроном, скоро становится очевидным, насколько четко он отделяет ее от настоящей причины того, зачем он делает то, что делает. Если говорить точнее, причина эта состоит в том, чтобы сниматься в увлекательных фильмах хорошего качества. Как бы разочарованы ни были те, кто хотел видеть его источником скандалов или сплетен, Эфрон прилагает массу усилий для того, чтобы сохранить свой образ, и не собирается отступать.
«Мне кажется, что если и есть какое-то качество, которое я привношу в качестве своей лепты, и которого я стойко придерживаюсь, то это моя увлеченность работой», рассказывает он. «Я общаюсь со многими людьми моего возраста, мы работаем вместе, и они постоянно делают что-то, чего я не стал бы делать. Если завтра у меня съемки – значит, сегодня я не пойду тусоваться. Но многим просто все равно. Это индустрия, которая однажды преуспела на открытости – чем более доступен был человек, тем лучше. Сегодня же я замечаю, что самые интересные люди скрыты от общественности. Как, например, Джонни Депп – он один из самых интересных людей в этой профессии. Многое бы отдал, чтобы поговорить с ним пять минут…Гораздо проще общаться с кем-то лично, чем судить о ком-то по его работам. Все может закончиться тем, что ты просто спишешь человека со счетов: «Он ходит в те же клубы, что и я. Он придурок. Он ничего не добьется». Но ты не сможешь сказать то же самое о парне, который не тусит с тобой в одном клубе. Ты не сможешь сказать этого о парне, который весь день общался с прессой в какой-нибудь другой стране, и который прикладывает много усилий, чтобы продвинуть свой фильм».
Я говорю ему, что все это – очень дельные замечания.
«Спасибо», отвечает он. «Но в половине случаев, когда я пытаюсь поговорить о чем-то подобном с журналистами, они начинают заламывать руки, говоря что-то типа: «Давай, выдай нам хоть что-нибудь!». На что я отвечаю: «Нет. Это все, что я могу сказать. Это то, чем я занимаюсь. Вы хотите меня узнать? Вот что я вам скажу – я именно такой». А потом они упоминают о Меган Фокс, и печатают этот вопрос на лучшей фотографии в своем интервью. Это все не обо мне. Совершенно не обо мне».
То, насколько Эфрон заботится о своей репутации, становится совершенно очевидным позже тем же вечером – он приглашает меня на концерт Kings of Leon, который проходит в центре Ванкувера, в зале General Motors Place. Пока я жду у черного входа, подъезжает джип, из которого Эфрон выходит в сопровождении Хэдженс. Мы болтаем за сценой какое-то время (позже сюда же приходят Келлан Латс и Эшли Грин из «Сумерек», продолжение которых тоже снимается в Ванкувере). Затем до нас долетает шум двадцатитысячной толпы, нам объявляют, что группа вышла на сцену, свет погасили, и теперь самое время выйти в зал. Мы стоим справа от сцены, в первом ряду. В нескольких футах от нас, за парой кордонов охраны – танцпол, битком забитый людьми. Без каких-либо дискуссий на эту тему, Ванесса направляется в другой конец ряда, где почти весь концерт танцует с Эшли, в то время как Зак остается в этом конце ряда. Довольно скоро люди их замечают, и появляются вспышки фотокамер. Эфрон кажется невозмутимым.
Позже, когда группа начинает играть вступление песни “Use Somebody”, Хэдженс подходит к Заку, и они танцуют вместе какое-то время – до тех пор, пока им не сообщают, что концерт почти закончился, и что им стоит вернуться за сцену. Мы отправляемся в игровую комнату, чтобы подождать там группу. Зак и Келлан начинают с ожесточением играть в пинг-понг, Ванесса сворачивается калачиком на черном диване, и болтает с Эшли. Время от времени парочка встречается взглядами, и они счастливо улыбаются друг другу.
Не так давно Эфрон беседовал с Томом Крузом. «Он излучал драйв, сосредоточенность, и желание действовать», рассказывает Эфрон. «Он не произнес этого вслух, но точно знаю, что он подумал: «Все это, должно быть, сводит тебя с ума». Он не пытался дать мне какой-то совет. Это выглядело примерно так: «Ты справишься с этим, и ты справишься с этим самостоятельно. Именно так и обстоят дела. Но не стоит сходить с ума, и погружаться в это с головой»».
Эта фраза напомнила мне комментарий одного журналиста из другого издания, который предположил, что Эфрон смог бы получить более серьезные роли, если бы согласился приоткрыть миру ту часть своего характера, которая не была бы тщательно проконтролирована, и я спрашиваю его об этом.
«Все дело в том, что этот контроль – и есть те самые дополнительные 110 процентов, которые я вкладываю в свое дело, - это то, чего другие не делают. На данный момент, при существующем положении вещей, никто не сможет добиться ни малейшего успеха без подобного контроля. Никто никогда не сможет стать очередным Томом Крузом. Я не очередной Том Круз, потому что им никто не сможет стать. У меня нет желания копировать «Лучшего Стрелка» (Top Gun). Вместо этого, мне бы хотелось иметь достаточно страсти и самоотверженности, чтобы достичь того, чего достиг он. С другой стороны, будем надеяться, что кто-нибудь однажды скажет: «Этот парень – будущий Зак Эфрон»».
-
-
26.10.2009 в 11:49с каждой статьёй понимаешь насколько он хороший человек.
-
-
26.10.2009 в 12:04-
-
26.10.2009 в 12:06-
-
26.10.2009 в 12:48-
-
26.10.2009 в 13:11Сразу же полезла и поискала эту песню =))))
и еще больше взъерошивает и без того уже взъерошенные волосы
хих...да уж, узнаю Зака..он чтот постоянно так делает
он так и не стал хитом среди тех, кому больше 13 лет
Так, ну-ка поднимите руки те, кому тут меньше 13???
Он как спортсмен, попавший в высшую лигу в возрасте 21 года, справедливо считающий, что там ему самое место.
*гордится Заком*
На премьере «Папе снова 17» я весь фильм косился на часы…это было нелепо»
Вот это его высказывание, и следующее относительно КМ вызвало неоднозначную реакцию у его фанатов и у фанатов КМ. Я очень много статей читала по этому поводу, что мол фанаты обижаются на него за это. Говорят, что они очень любят эти фильмы и не считают их скучными или плохими. Да и меня саму это немного кольнуло. Я все эти фильмы раз 15 пересмотрела на одном дыхании, а он щас говорит, что они скучные...
Время от времени парочка встречается взглядами, и они счастливо улыбаются друг другу.
ах....
-
-
26.10.2009 в 14:02-
-
26.10.2009 в 14:20-
-
26.10.2009 в 15:30-
-
26.10.2009 в 15:36-
-
26.10.2009 в 15:44-
-
26.10.2009 в 16:01-
-
26.10.2009 в 16:03-
-
26.10.2009 в 16:10-
-
26.10.2009 в 16:46-
-
26.10.2009 в 17:23-
-
26.10.2009 в 17:35-
-
26.10.2009 в 23:25-
-
27.10.2009 в 00:06-
-
27.10.2009 в 10:26-
-
27.10.2009 в 12:49-
-
30.10.2009 в 18:24Локк "Я немного не поняла, что хотели показать, говоря о поведении Зака и Вени на концерте" - насколько я поняла - пока переводила - тут имелось ввиду, что Зак пытается давать как можно меньше поводов для обсуждений, и поэтому на людях - в частности, на концерте кингсов - они с Ванессой держатся немного отстраненно, что ли
*с другой стороны, есть же масса их совместных фотографий, это опровергающих - ну вобщем, журналист, писавший статью что-то намудрил))*
ZEfron и вам спасибо, что не поленились прочитать))
-
-
30.10.2009 в 18:42-
-
30.10.2009 в 18:49да ладно, это не самая большая статья,и мне нравится переводить про этого мальчишку))
*и можно на "ты"))*
-
-
30.10.2009 в 18:56*и можно на "ты"))*
ОК!
-
-
28.11.2010 в 19:29